Когда мы смотрим на младенца, у нас часто возникает вопрос: что он видит и что из этого понимает? Взгляд у него очень сосредоточенный, но может ли он проанализировать полученную информацию? Для нас все вещи в мире разделены на живое и неживое, на твердое и жидкое, на мое, чье‑то и общее, различает ли их также совсем маленький ребенок?

Сначала ученые думали, что такие простые деления «встроены» в наш мозг и мы просто рождаемся с ними. Но потом замечательный психолог Жан Пиаже показал, что младенцы не пользуются даже такой очевидной идеей, что вещь никуда не исчезла, когда что‑нибудь скрыло ее от тебя. Лишь в конце первого года жизни ребенок может решить простенькую задачку:

– вот малыш заинтересовался новой погремушкой, тянется к ней;

– тут экспериментатор на его глазах накрывает ее одеяльцем;

– и младенец словно бы забывает о ней, хотя приподнять одеяльце может с легкостью.

Но не менее замечательный психолог Рене Байарджон, глядя на это, подумала: «А что, если малыш все понимает, но просто не может так дальновидно рассуждать, чтобы воспользоваться этим? Вдруг он помнит, что погремушка под одеяльцем, но не может скомандовать своей руке поднять одеяльце ради смутной, неяркой цели? А одеяльце само по себе для него совсем не интересно?»

Чтобы проверить это, она показывала малышам 3‑5 месяцев от рождения странные события. Представьте себе, что вы видите, как дощечка стоит на ребре и отклоняется в вашу сторону, за ней стоит кубик, потом дощечка возвращается и… как будто проходит сквозь кубик, отклоняется в противоположную сторону, ложась прямо на стол в том месте, где был кубик! Вас бы это удивило, потому что вы знаете, что так не бывает – одна твердая вещь не может преспокойно пройти сквозь другую.

Оказалось, что и младенец «удивляется» такой странности. Конечно, он не может повернуться к экспериментатору и сказать: «Так не бывает!» Он просто очень долго на это смотрит. Дольше, чем когда ему показывают «нормальное» событие: когда дощечка доходит до кубика и останавливается. Байарджон сделала серию подобных экспериментов и подтвердила свое предположение: младенцы очень хорошо понимают многие законы нашего мира, а вот пользоваться этим знанием им еще нужно учиться.

И учиться долго, ведь даже в год они еще с трудом справляются с другой забавной задачкой, которую тоже придумал Жан Пиаже:

– переверните две пластиковых чашки на столе перед малышом;

– потом на его глазах спрячьте шарик под левую чашку;

– попросите его найти, вместе с ним порадуйтесь и снова спрячьте шарик там же еще пару раз;

– когда вы спрячете тот же шарик у него на глазах под правую чашку, малыш будет искать его под левой! Как будто искать лучше всего там, где уже когда‑то находил!

Чтобы научиться решать такие задачи, нужно не просто знание, где лежит шарик, а еще и умение планировать. «Какое тут планирование! – скажете вы. – Задачка‑то примитивная!» А вы представьте, что таких знаний, представлений о том, где, что и когда ты видел, – огромное количество и у вас, и у младенца.

Только у вас все эти знания связаны с вашими целями, планами и предыдущими делами, как будто подписаны, а у младенца – нет. Для него огромный труд – удержать свою цель «достать шарик» и не перепутать ее со способом – «поднять левую чашку». Для того чтобы у него все стало как у вас, ему нужно многомного раз закрывать и открывать коробки, прятать маленьких матрешек в больших, пробовать удержать в руке воду и кашу, песок и карандаши – в общем, получить весь тот опыт действий и достижения целей, который и вы получили в первые два года своей жизни.