Ленивцы, млекопитающие животные из отряда неполнозубых, — исконные обитатели южноаме­риканского континента. Живут они в лесах от се­вера Аргентины и Уругвая до Гондураса и Никара­гуа. У этих млекопитающих почти все не так, как у их собратьев по классу. В них, как в фокусе, пере­плелись странности, образуя своеобразный фан­тасмагорический клубок. Все в них необычно и самобытно, но удивительнее всего то, что они всю жизнь проводят в висячем положении, даже то­гда, когда едят, спят, передвигаются, рожают и ро­ждаются, принимая иное положение лишь при отправлении естественных надобностей.

Что могли сказать люди, столкнувшись с ле­нивцами? Первое упоминание о них можно найти в книге испанца Гонсало Фернандеса де Овьеда, появившейся около 1530 года: «Больше всего они любят виснуть на деревьях и на других предметах, по которым можно карабкаться вверх. Они не­ядовиты и безвредны, просто-напросто это со­вершенно тупые и бесполезные, ненужные чело­веку твари».

В те не столь отдаленные времена никто не за­стал ленивца за едой, и, когда бы его ни встреча­ли, он был повернут головой в сторону ветра. Ко­нечно, он все время питается воздухом, думали люди. Каково было людское огорчение, когда бы­ло достоверно выяснено, что ленивцы утоляют голод листьями и плодами деревьев! На головы ленивцев как из рога изобилия посыпались не­лестные характеристики. Ленивец, который был назван в честь одного из семи смертных грехов человека, всегда почему-то вызывал неприязнь и раздражение у зоологов: они окрестили это жи­вотное медлительным и глупым. Французский есте­ствоиспытатель Жорж Бюффон, автор 44 увлека­тельных томов «Естественной истории», в конце XVIII века высказался более определенно — он считал, что инертность ленивца есть следствие его несовершенного строения: «Ленивцы ни больше ни меньше как величайшая ошибка при­роды, потому что у них нет ни оружия нападения, ни оружия защиты. Они медлительны, чрезвы­чайно глупы, и жизнь для них — сплошная мука. Все это — результат странного, аляповатого строе­ния существа, лишенного милости природы и де­монстрирующего нам образец врожденного убо­жества».

«Ленивец — существо дегенеративное, непово­ротливое, бесформенное, производящее тяже­лое впечатление на человека. Он, скорее всего, карикатура на животное. Его неловкость придает ему жалкий вид, явно показывающий, насколько он сознает свое печальное положение», — вторит Бюффону известный немецкий натуралист Альф­ред Эдмунд Брэм.

Репутация ленивцев стала меняться в лучшую сторону лишь в 1970 году, когда Джим Монтгоме­ри и Мел Санквист, биологи из Национального зоопарка в Вашингтоне, приехали в Панаму и ста­ли изучать этих животных. До того представле­ния о ленивцах питались слухами и легендами, поскольку лишь одна их разновидность — двупа­лые ленивцы — может жить в неволе, в зоопарке. Другая разновидность — трехпалые ленивцы — погибает, несмотря на то что им дают достаточно корма. Было непонятно, с чем связана гибель трехпалых ленивцев. Чтобы ответить на этот и другие вопросы, Монтгомери и Санквист исполь­зовали телеметрическую аппаратуру и прикреп­ляли к ленивцам миниатюрные радиопередатчи­ки, что позволяло следить за передвижением жи­вотных.

Несмотря на то что ленивцы не бегают, пой­мать их оказалось не так-то просто. Для этого нужно было взбираться на деревья высотой до тридцати и более метров, используя множество веревок и специальное альпинистское снаряже­ние. «Казалось, что звери нарочно выбирают де­ревья со множеством колючек, ползучих лиан и ужасно кусающихся муравьев, — вспоминал М. Санквист. — А лазают они по деревьям хоть и медленно, но с необыкновенной ловкостью».

С помощью передатчиков, укрепленных на спинах ленивцев, Монтгомери и Санквист нача­ли получать такие данные, о которых они и не мечтали. Оказалось, что ленивцы вовсе не прово­дят всю жизнь на деревьях одного вида — цекро- пии, как считали раньше. На самом деле их жиз­ненное пространство включает по крайней мере 96 видов разных деревьев и лиан. Заблуждение же относительно особой любви ленивца к цекропи- ям объясняется просто. Стоя на земле во влажном тропическом лесу, увидеть ленивцев почти невоз­можно — над головой сплошная масса перепле­тенных веток, а во влажном сумраке трудно раз­глядеть что-либо, кроме стволов деревьев, стеб­лей лиан и листьев деревьев. Когда же ленивец забирается на цекропию, заметить его легче: это дерево имеет открытую крону, а его листья распо­лагаются пучками на концах веток.

На первый взгляд ленивцы кажутся самыми не­лепыми существами на свете. Висит себе этакое искусно сделанное чучело, подвешенное спереди и сзади на дерево за длинные ноги, притом вид у него такой усталый, что кажется: зверек вобрал в себя всю несправедливость нашей планеты и оцепенел от нее на веки веков. Смотришь на него и невольно думаешь: перед нами не многовековое творение природы, а шутливое произведение юмо­риста-скульптора. Однако это не так. В самом де­ле, лучших мастеров висеть спиной вниз, цепля­ясь мощными когтями за ветки, чем ленивцы, природа не придумала. Огромные, длинные ко­нечности ленивцев, несоразмерные их росту, почти непригодные для хождения по земле, пре­вратились в тонкий инструмент для подвешива­ния и для лазания по деревьям.

Ленивец не был бы ленивцем, если бы у него отсутствовали великолепные когти. При длине тела, не превышающей 70 сантиметров, его загну­тые когти достигают иногда 7,5 сантиметра. Не ког­ти, а просто отличные крюки, цепляясь которы­ми удобно висеть. Ими ленивец зацепляется так успешно и основательно, что его еле-еле могут оторвать несколько человек, прилагая предель­ное усилие. Мышцы, составляющие четверть веса ленивца (у всех других зверей мышц гораздо боль­ше), хорошо развиты только на ногах.

У ленивцев хватает врагов. Этим забавным зверькам не выжить бы среди ягуаров, огромных змей — питонов и цепких хищных птиц, им бы не уцелеть от преследований охотников, если бы они не вели сугубо ночной образ жизни, если бы не проявляли мертвецкую неподвижность днем, если бы в момент игры солнечных лучей их шерсть не сливалась с зеленью деревьев, укрывая от непрошеных глаз.

Спустите ленивца на землю, оторвав от род­ной стихии, — на него лучше не смотреть! Ноги, будто ходули, его не держат, он падает на брюхо, откидывая конечности в разные стороны. Словно сказочная игрушка с замедленным механизмом пе­редвижения, ползет он по-пластунски, цепляясь когтями за что придется и подтягивая туловище вперед со скоростью 20 сантиметров в секунду. Или же ковыляет на коленях с предельной ско­ростью 225 метров в час. Он — этакий монстр за­медленного действия — на земле не может сопер­ничать даже с черепахой, способной покрыть расстояние 400-800 метров в час.

Зато ленивец неплохо чувствует себя в воде. Ему ничего не стоит находиться под водой 20 ми­нут, а некоторые рекордсмены выдерживают да­же 40-минутное пребывание в толщах водной сти­хии, что не под силу ни одному человеку.

Животное великолепно плавает. Когда сплош­ной лес прерывается рекой, ленивцы в поисках пищи переправляются через нее вплавь. Живот­ные и в этом случае затрачивают очень мало уси­лий: они держатся на плаву за счет своего объеми­стого желудка. Санквист видел, как ленивцы пере­правлялись через Панамский канал и при этом держались на воде как поплавки.

Ленивцы и на деревьях не показывают чудес проворства. Но все-таки они могут одолеть 30-мет­ровое дерево за 20 минут. А один ленивец устано­вил даже своеобразный рекорд: он, выпущенный на дерево, за 49 дней оказался в 8 километрах от стартовой площадки.

Ленивца обвиняют в лености, медлительно­сти, забывая, что ему некуда спешить. Ведь где бы он ни висел, он в прямом смысле утопает в пыш­ной зелени, то есть в лакомой пище, время от вре­мени показывая свои темно-коричневые, тусклые зубы без эмали. Он ест уйму листвы, срывая ее твердыми, ороговевшими губами, компенсирую­щими отсутствующие резцы на челюстях. Как удержаться от обжорства, если пища сама просит­ся в рот!

Долго и упорно, много и просто ест ленивец, ест всласть и вдоволь. Можно подумать, что у него огромный желудок, заполняющий все тело. Как ни странно, такое предположение недалеко от ис­тины. На долю большого, многокамерного желудка с мускулистыми отделами, перетирающими пищу, словно жернова, и выстланными твердой тканью, приходится 20-30% от общего веса зверька. Та­кой громадный резервуар при весе тела 4-9 кило­граммов можно иметь лишь за счет уменьшения размеров других органов. Вот почему вес печени ленивца не превышает 1%, а сердце и того мень­ше — 0,3% от веса тела.

Монтгомери и Санквист благодаря датчикам по­лучили возможность легко находить ленивцев в лю­бом участке леса. И тут оказалось, что в гуще деревь­ев их скрывается огромное количество: во многих лесах ленивцы составляли более 70% всех живущих на деревьях млекопитающих. Их гораздо больше, чем, например, обезьян. На один квадратный кило­метр тропического леса приходится не менее 700 ле­нивцев и только 70 обезьян.

Как же ленивцы умудряются жить при такой скученности? Дело в том, что пищей им служат в основном листья, а их в тропическом лесу более чем достаточно. Правда, деревья «обзаводятся» различными средствами обороны от любителей нежной зелени: листва некоторых тропических видов содержит яд, а листья других деревьев бед­ны белками или трудно перевариваются. Поэтому неудивительно, что животных, питающихся од­ними листьями, не так уж много.

Трехпалый ленивец ухитряется жить, питаясь только листьями, правда, ему приходится идти на некоторые компромиссы. Чтобы сберечь энер­гию, ленивец не поддерживает температуру тела на постоянном уровне — ночью она резко понижа­ется. Однако зверь не мерзнет: косматая шерсть — хороший теплоизолятор. Утром ленивцы подни­маются на верхушку дерева погреться на солныш­ке, и температура их тела повышается.

Еще одна странность — положение печени ле­нивца, которая повернута к спине и расположена между хребтом и желудком, нигде не соприкасаясь со стенками живота. Такое могут позволить только ленивцы. Этот диссонанс в расположении внут­ренних органов усиливается тем, что селезенка и поджелудочная железа лежат не слева, как обыч­но у млекопитающих, а справа, и трахея, как ни у кого, ухитряется сделать два изгиба. Сердце ле­нивца, хотя и крошечное, работает отлично, де­лая 70-80 ударов в минуту. И дыхание поставлено как надо: между вдохом и выдохом проходит три, а то и восемь секунд.

Ленивцы — обладатели уникальной шеи. Она у них так гибка, что способна поворачиваться на 270 градусов, словно составлена из резиновых кусков. Имея такую, единственную в своем роде, шею, можно глазеть во все четыре стороны и до­ставать листья вокруг себя, не сдвигаясь с места. В шее у ленивца таится еще сюрприз. У всех мле­копитающих 7 шейных позвонков, даже у жирафа и китов. Только не у ленивцев! У них — 6-9 шей­ных позвонков. Даже двупалый ленивец унау, имея 7 позвонков в шее, все-таки хочет быть ори­гинальным: у него 24-25 грудных позвонков — наибольшее количество среди млекопитающих.

Любопытная деталь: ленивцы не впадают в па­нику даже тогда, когда им реально угрожает го­лод. Не беда, если нет пищи: не «хлебом» единым жив ленивец. Они могут обходиться без еды не меньше месяца, не проявляя никаких признаков дистрофии и вредных для организма последст­вий. Даже в том случае, если они случайно приня­ли большие дозы яда или получили раны, смер­тельные для других зверей, их не покидают вы­держка и спокойствие. Все это они переносят как бы шутя.

Казалось бы, медлительность в сочетании с не­умением нормально ходить ставит перед ленив­цами трудноразрешимую проблему добывания во­ды. Однако они решают ее легко и просто. Весь секрет состоит в том, что ленивцу не надо очертя голову бежать до ближайшего водоема. Ему доста­точно воды, содержащейся в пище — в листьях и плодах. А сильную жажду можно утолить слизыва- нием росы и капель дождя с листьев.

Если же ленивцу нужно освободиться от непе­реваренной пищи, он спускается на землю. Такое случается один-три раза в месяц, а иногда — он и на такое способен! — через 47 дней. Это уже до­стижение, которое под силу только ленивцам.

Ленивцы не страдают бессонницей. Пришпи­лив себя всеми четырьмя когтями к суку, свернув­шись калачиком, аккуратно подобрав голову на грудь, зверек блаженно спит 15 часов в сутки, но не под покровом ночи, а днем. Некоторые, однако, даже в этом деле любят «комфорт»: спать уклады­ваются в развилке ветвей, удобно упираясь спиной в одну ветку, а лапками крепко цепляясь за другую.

Ленивцы пpоводят 75% жизни во сне.

Спят ленивцы спокойно. Нервы у них креп­кие, да к тому же нет особых причин для беспо­койства. Их наряд до того сливается с тоном лист­вы, что кажется, они облачены в шубы-невидимки. Кстати, таких шуб, какуленивцев, действительно больше нет в зверином мире: ворс направлен не от спины к брюху, а как раз наоборот. Выходит, чтобы не гладить ленивца против шерсти, надо помнить, что его «пробор» расположен на брюхе, а не на хребте. Это можно понять. Ведь большую часть жизни ленивец проводит вверх ногами. А в таком положении, имея только такое расположе­ние шерсти, животному не страшны никакие тро­пические ливни. Вода с него стекает по естествен­ному уклону волос, словно с гуся.

Мех ленивцев зеленоватый, окрашенный мик­роскопическими водорослями. Они попали на ленивца не случайно и не «расцвели», подобно плесени, во влажной атмосфере тропиков. Два вида водорослей могут расти и существовать толь­ко на волосяном наряде ленивцев, и больше ни­где. В свою очередь и ленивцу трудно было бы вы­жить без этих растений — они придают ему такую защитную окраску, что лучше не придумаешь.

Таким образом, перед нами прекрасный, при­том уникальный пример взаимовыгодного мир­ного сосуществования — симбиоза — между пред­ставителями двух разных миров — водорослей и млекопитающих. Между прочим, окраска волос ленивцев прочная, пожизненная. Ведь водоросли в несметном количестве приютились в специаль­но для них приспособленных «грядках» — в осо­бых желобках и трещинах длинных волос. Само собой разумеется, богатые, сочные пастбища, раскинутые в дебрях волосяного покрова, не пус­туют. В прекрасных зеленых зарослях ленивцев кипит своя, только им присущая жизнь. В них па­сутся жуки, клещи, а три вида бабочек-огневок не представляют себе жизни без водорослей, че­шуек кожи и кожных выделений ленивцев.

Монтгомери и Санквисту удалось разгадать и главную загадку ленивцев — почему эти звери не могут жить в неволе даже тогда, когда корма в избытке? Оказалось, что каждый ленивец имеет индивидуальный стиль питания, который мать передает ему по наследству. В тропическом лесу на одном акре (0,4 га) растет более двухсот видов деревьев и лиан. Каждая самка ленивца имеет свое уникальное меню из листьев примерно соро­ка видов деревьев. Благодаря этому несколько ле­нивцев могут жить в близком соседстве, не конку­рируя друг с другом. Матери не только обучают детенышей, какие именно листья им нужно есть, но и населяют их кишечник микроорганизмами, необходимыми для переваривания именно этого вида растения.

Черепная коробка у ленивцев особенная — с двумя отделениями. Одно из них абсолютно ни­чем «не набито», а в другом помещается неболь­шой мозг, который почти гладкий и без извилин. Это уже серьезный признак, заставляющий заду­маться об умственных способностях ленивцев.

При таком ленивом характере эти животные как-то умудряются размножаться. Когда у них свадьба — трудно сказать, но последствия медово­го месяца дают о себе знать. Малыш не спешит по­являться на свет. В утробе матери он развивается 120-263 дня.

С первой же минуты после рождения младенец во все глаза удивленно созерцает окружающий мир и принимает свое первое жизненно важное решение — во что бы то ни стало доползти по брю­ху матери до желанных сосков, используя врож­денное умение цепляться. Когти от рождения слу­жат ему безотказно. Дитя, щедро пользуясь дара­ми молочных желез, висит около сосков почти четыре месяца, острыми крючками пришпилива- ясь к шерсти матери.

У ленивцев в год появляется по одному дете­нышу. В возрасте шести недель малыш переходит с молочной диеты на растительную — он начина­ет слизывать с губ матери кусочки листьев. Тут-то и начинается обучение своему, особому типу пи­тания. Облизывая губы матери, малыш получает необходимые для переваривания листьев микро­организмы. Вот почему трехпалые ленивцы в не­воле обычно умирают: владельцы зоопарков не могут обеспечить им особой диеты из привыч­ных листьев и дают им пищу, которую желудки животных просто не в состоянии переварить.

Когда детенышу исполняется шесть месяцев, мать внезапно уходит от него, оставив малыша на участке, где он родился и рос. Еще полгода моло­дой ленивец привыкает жить в одиночку на хоро­шо знакомой ему территории, в то время как его мать держится неподалеку. Потом она снова воз­вращается на старое место, чтобы родить следую­щего детеныша. К тому времени старший от­прыск, уже хорошо изучивший свой рацион пита­ния, уходит на другой участок.

Такая система питания позволяет разным ви­дам ленивцев сосуществовать на одном и том же участке тропического леса. Хотя границы участ­ков их обитания могут пересекаться, разнообра­зие растущих вокруг деревьев и лиан позволяет каждому ленивцу обеспечить себе индивидуаль­ное меню. Конкуренции между ними почти нет — редкое явление в мире животных. Это и позволя­ет им быть самым многочисленным «народом» джунглей в отличие от обезьян, которые жестко конкурируют друг с другом. Можно, конечно, ре­шить, что ленивцу «лень» бороться за свою тер­риторию, но применение к животным наших, че­ловеческих мерок вряд ли имеет смысл. Сегодня ученые считают, что ленивец просто наилучшим образом приспособлен к существованию в своей среде обитания — влажном тропическом лесу, где каждому виду животных отведено свое особое ме­сто, предназначенное природой.

Взрослые ленивцы немы, словно они храните­ли важных мировых тайн. Лишь тогда, когда их сильно тревожат, они пронзительно шипят, по­добно пресмыкающимся, временами разнообра­зя шипение оханьем и уханьем.

Как уже упоминалось, существуют дву- и трех­палые ленивцы. Двупалых два вида, каждого из них можно узнать по широконосому «лицу», слег­ка вытянутой морде, а также по голым ороговев­шим подошвам, отсутствию хвоста или чуть при­метному хвосту. Названы они так из-за наличия лишь двух пальцев на передних лапах (задние ла­пы у всех ленивцев с тремя пальцами). При длине тела 60-70 сантиметров ленивцы весят около 1 ки­лограмма.

У трехпалых — их три вида — на передних ла­пах по три пальца. Их приметы: «лицо» плоское, руки едва длиннее ног (у двупалых — наоборот), подошвы волосатые, имеется хвост, вес тела со­ставляет примерно 3-4 килограмма. Трехпалые, кроме того, обладают изысканным вкусом — пре­имущественно питаются листьями и цветами де­рева цекропии из семейства тутовых. В неволе ле­нивцы живут до 11 лет.