Западная Европа – один из главных в мире регионов развития науки и научных исследований. Численность ученых и инженеров здесь превышает 850 тыс. человек (аналогичный показатель для стран Центрально-Восточной Европы – 300 тыс.). Тем не менее в течение длительного времени она заметно отставала от США и Японии, прежде всего по развитию НИОКР в сфере новейших техники и технологий. Так, расходы на НИОКР из расчета на одного жителя в странах ЕС составляли в среднем 200 долл., тогда как в Японии они достигали 470, а в США – почти 600 долл. Но тем не менее технологический разрыв между Западной Европой и двумя другими главными регионами западного мира имеет тенденцию к сокращению. Особенно это проявилось с усилением западноевропейских интеграционных процессов. Одновременно возросли и расходы на НИОКР, которые наиболее велики в странах «большой четверки» – Германии, Франции, Великобритании и Италии. За ними следуют Швеция, Нидерланды, Швейцария, Испания, а далее – Бельгия, Австрия, Финляндия, Дания, Норвегия.

При этом структура бюджетов НИОКР в разных странах не одинакова. В большинстве из них на первом месте стоят общие университетские фонды, но в Великобритании и во Франции – оборона, а в Ирландии, например, – сельское хозяйство. В целом же по Евросоюзу в таких бюджетах преобладают затраты на оборону, общие университетские фонды, расходы на производство и технологии, энергетику.

В последние десятилетия доля зарубежной Европы в мире по основным показателям международного туризма постепенно уменьшается. Еще в 1970 г. этот регион привлекал 68 % всех интуристов мира и обеспечивал 62 % всех доходов от туризма, но в 2007 г. первый из этих показателей снизился до 53 %, а второй – до 50 %. Тем не менее зарубежная Европа продолжает оставаться главным туристско-рекреационным регионом мира с отчетливо выраженным поступательным ростом прибытий туристов: в 1970 г. ее посетило 113 млн человек, в 1980 г. – 190 млн, в 1990 г. – 275 млн, в 2000 г. – 393 млн, а в 2007 г. – 480 млн. Из 20 ведущих стран мира по размерам въездного туризма 11 европейских. Из такой же первой двадцатки стран по размерам поступлений от туризма европейских стран тоже 11. Все это свидетельствует о том, что туристский бум в зарубежной Европе продолжается. А объяснить его можно следующими причинами.

Во-первых, развитию международного туризма в регионе благоприятствуют природные факторы: богатые и разнообразные природно-рекреационные ресурсы, чрезвычайная изрезанность береговой линии и наличие болыного числа бухт, заливов, внутренних морей, тысячи километров морских пляжей, густая речная сеть, мозаичность ландшафтов и сочетание на соседних территориях прибрежных и горных пейзажей.

Во-вторых, очень благоприятны для Европы и культурно-исторические факторы: богатство разнообразными историческими и архитектурными памятниками, высокий уровень духовной и материальной культуры, мозаичность национального и религиозного состава населения, высокий уровень образования, давние традиции культурных и иных связей как в пределах региона, так и с другими крупными регионами мира.

Зарубежная Европа – регион высокой и очень высокой концентрации населения, городов, промышленного и сельскохозяйственного производства, транспорта, туризма и рекреации, которые оказывают все возрастающее давление на окружающую среду.

При этом в значительной мере речь идет о «грязных» промышленных производствах, размещение которых по-прежнему отличается большой территориальной концентрацией: вспомним о «кустах» ТЭС в угольных бассейнах, о «каскадах» АЭС на Рейне, Роне, Луаре, других реках, о скоплениях НПЗ в морских портах. Существенное воздействие на окружающую среду региона оказывает и сельское хозяйство, далеко продвинувшееся на пути механизации и химизации. Высокий уровень автомобилизации, расширение объема воздушных перевозок, интенсификация морского судоходства – все это также не проходит бесследно для окружающей среды. В последнее время стало отчетливо проявляться отрицательное влияние на нее туристского бума, особенно в приморских и горных районах. Ко всему этому можно добавить и такой фактор, как «расползание» городской застройки. В маленькой Бельгии она занимает уже более 18 % всей территории, в Германии и Нидерландах – 13–14, в Венгрии – 12 % и т. д.

В результате зарубежная Европа давно уже стала едва ли не главным из трех мировых центров дестабилизации окружающей среды. Во многих ее районах доля ненарушенных территорий сократилась до минимума, а частично нарушенных колеблется в пределах от 5 до 25 %. Остальные же земли относят к полностью нарушенным. При этом во второй половине XX в. процесс дестабилизации окружающей среды продолжался.

Ухудшение экологической ситуации в регионе привело к тому, что уже в 60—70-х гг. XX в. во многих странах Европы начались поиски новых концепций природопользования, путей совершенствования экологической политики. Деятельность государства выразилась прежде всего в принятии новых природоохранных законов, как общих законов об охране природы, так и относящихся к охране вод, воздуха, земельных, лесных и других ресурсов. Основополагающий принцип этих законов: «Платит тот, кто загрязняет». Были увеличены также государственные расходы на НИОКР в области охраны окружающей среды. Постепенно стали расти и расходы частного капитала – прежде всего на создание очистных сооружений.

Чрезвычайно активизировались и различные общественные движения. Большое значение во многих странах приобрели партии «зеленых», ориентирующиеся в первую очередь на некоторые городские агломерации и университетские города. Эти партии завоевали достаточно прочные позиции в Европейском парламенте, в Национальном собрании Франции, в палате общин Великобритании, в бундестаге

ФРГ, в шведском риксдаге, в итальянской палате депутатов и в других парламентах. В 1980-х гг. партии и движения «зеленых» стали возникать и в странах Центрально-Восточной Европы.

Помимо тех общих мер по охране окружающей среды, которые были охарактеризованы выше, все страны Европы создают и особо охраняемые природные территории различного назначения и ранга. Очень давнее освоение, окультуривание ландшафтов, наличие самых разнообразных форм использования земли, высокая плотность населения и урбанизированность при очень большой мозаичности природных и социально-экономических условий жизни и общих сравнительно ограниченных территориальных ресурсах привели к тому, что именно в этом регионе охраняемые территории в большинстве случаев и возникли раньше, чем где-либо, и получили наибольшее распространение. Так, согласно английским источникам, на зарубежную Европу приходится более ¹/₂ всех охраняемых территорий мира и свыше ¹/₃ общей их площади.

Первые охраняемые территории стали возникать в Европе еще в средневековье. В качестве примера такого рода можно привести обширный лесной массив Нью-Форест в Южной Англии, который король Вильгельм I объявил заповедным охотничьим угодьем еще в 1079 г. Но охраняемые территории в современном научном понимании появились гораздо позже.

Первый национальный парк был учрежден в Швеции в 1909 г. В последующие годы такие парки появились в Нидерландах, Испании. В период между двумя мировыми войнами пока еще немногочисленные национальные парки возникли в Польше, Чехословакии, Италии, Исландии, Болгарии, Румынии. Этот процесс продолжался и после Второй мировой войны. В 1950-х гг. он наиболее активно протекал в Австрии, Швеции и Великобритании, в 1960-х – в ФРГ, в 1970-х – во Франции, в Дании, Чехословакии, Венгрии и в 1980—1990-х гг. – в Италии, Испании, Норвегии, Польше, Румынии, Финляндии.

Германию иногда называют локомотивом мирового хозяйства. Действительно, по важнейшим показателям социально-экономического развития она относится к разряду самых высокоразвитых стран. В результате объединения двух германских государств – ФРГ и ГДР – в 1990 г. территориальный, демографический, социально-экономический потенциал этой страны еще более вырос. Площадь Германии увеличилась почти на 110 тыс. км², а население – на 15 млн человек. К 10 старым федеральным землям добавились 6 новых земель на востоке: Мекленбург—Передняя Померания, Бранденбург, Саксония, Саксония-Ангальт, Тюрингия и Берлин.

Наряду с этим объединение Германии вызвало к жизни и много сложных проблем, которые объясняются прежде всего большим отставанием новых, восточных земель от старых почти по всем показателям. Естественно, что подобная диспропорция сильно затруднила сращивание старых и новых земель, объединение их в единый хозяйственный организм.

Во-первых, речь идет об экономическом кризисе в восточной части Германии, который, собственно говоря, начался еще до официального объединения в 1990 г., причем под воздействием как внешних, так и внутренних факторов. Он еще больше углубился в 1990-х гг., когда началась коренная структурная перестройка хозяйства восточных земель– своего рода «подгонка» его под структуру экономики западной части страны. В результате осуществления такой политики общее число занятых в хозяйстве восточных земель заметно уменьшилось.

В зарубежной Европе в целом региональная политика во всех ее формах и проявлениях проводится, пожалуй, наиболее последовательно и активно. В первую очередь это относится к интеграционной группировке 15 «старых» государств Европейского союза.

Несмотря на очень высокий, высокий и относительно высокий общий уровень развития стран ЕС, довольно существенные социально-экономические различия между ними были и продолжают сохраняться. Не случайно эти государства иногда подразделяют на две большие группы: «богатый» Север (Великобритания, Германия, Франция, страны Бенилюкса, Швеция, Австрия, северная часть Италии) и «бедный» Юг (Испания, Португалия, Греция, южная часть Италии), а также выделяют занимающие как бы промежуточное положение между ними Ирландию и Финляндию. В последнее время по отношению к странам ЕС (не говоря уже о всей зарубежной Европе) еще чаще стали применять понятие «центра» (ядра) и «периферии». При таком раскладе к «центру» обычно относят Англию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, большую часть Франции и Германии, Австрию, Северную Италию. А к «периферии» – Ирландию, Северную Ирландию (Ольстер), Шотландию, Уэльс, юго-западную часть Франции, преимущественно аграрные районы Испании, Португалии, Италии, Греции, а также малонаселенные северные части Швеции и Финляндии.

Западная Европа – один из наиболее освоенных регионов мира. Как его политическая карта, так и территориальная структура хозяйства отличаются большой сложностью, разнообразием, мозаичностью, насыщенностью и узловыми, и линейными элементами опорного каркаса территории. Здесь есть страны с относительно невысоким уровнем «зрелости» территориальной структуры хозяйства, но их немного – Португалия, Греция, Ирландия. Есть несколько стран со средним ее уровнем, например Испания, Финляндия, Дания. Но большинство стран региона достигло уже высокого уровня «зрелости» территориальной структуры. Именно они оказали наибольшее воздействие на формирование макротерриториальной структуры всего западноевропейского региона, главной отличительной чертой которой можно считать наличие «Центральной оси развития».

Так принято называть ту часть Западной Европы, которая, протягиваясь с севера на юг примерно на 1600 км, образует главное ядро ее территориальной структуры расселения и хозяйства. Ограниченная условной линией Манчестер – Гамбург – Венеция – Марсель– Манчестер, она имеет, как часто говорят, форму банана. При этом в ее пределах оказывается большая часть Англии, западная часть ФРГ, северная и восточная части Франции, Швейцария, Северная Италия.

Рурскую область еще недавно называли индустриальным сердцем Германии. Да и в наши дни, несмотря на уменьшение ее роли, эта область, занимающая 6,5 тыс. км2 (1,8 % территории страны), с населением свыше 6 млн человек дает более 1/10 всего промышленного производства ФРГ. Здесь сформировался сложный комплекс промышленных производств, включающий угольную, металлургическую, химическую промышленность, тяжелое (в том числе военное) машиностроение, энергетику и предприятия многих смежных отраслей. Словом, Рурская область– один из наиболее типичных старопромышленных районов Европы. Проблемы, возникающие в связи с ее развитием, характерны для большинства районов этого типа.

В первой половине XIX в. название «Рур» в мировой политической и экономической литературе еще почти не встречалось. Хотя добыча угля в южной части бассейна, прилегающей к р. Рур, уже началась, в 1850 г. она составила только 2 млн т. Первая доменная печь, работающая на коксе, была задута здесь в 1849 г., почти на полвека позже, чем в Верхней Силезии. И неудивительно, что еще в 1820 г. в Дуйсбурге и Эссене было всего примерно по 5000, в Дортмунде – 4000, а в Бохуме – 2000 жителей.

Разгрузка (ограничение развития) крупнейших промышленно-городских агломераций в странах Западной Европы – одно из главных направлений государственной региональной политики. Ее начали осуществлять еще в 40– 50-х гг. XX в. При этом преследовались две главные цели: во-первых, уменьшить концентрацию населения и хозяйства в немногих гипертрофированно развитых агломерациях и, во-вторых, обеспечить таким путем рост прочих, периферийных районов, включая и депрессивные. В первую очередь подобной разгрузке подверглись столичные агломерации, которые в большинстве стран региона являются крупнейшими очагами территориальной концентрации.

К числу мер осуществления такой политики, которую иногда называют политикой дезурбанизации, относится и строительство новых городов. Это означает не получение каким-либо поселением городского статуса, а «конструирование» действительно нового города (как правило, на «пустом месте»), с учетом последних достижений градостроительной мысли.

Идея создания новых городов имеет свою историю. Нужно вспомнить, какое место проектам так называемых идеальных городов отводилось в произведениях социалистов-утопистов Т. Кампанеллы, Т. Мора, Р. Оуэна, Ш. Фурье и др.

Наряду с высокоразвитыми и депрессивными в Западной Европе есть еще немало сравнительно слаборазвитых, преимущественно аграрных районов. Даже в пределах пятнадцати стран ЕС на них приходилось более ¹/₃ территории и ¹/₄ всего населения. Их отличает преобладание первичных отраслей – сельского хозяйства, добывающей промышленности – при недостаточном развитии непроизводственной сферы, инфраструктуры, наукоемких производств. Для них характерны также низкий профессиональный уровень трудовых ресурсов, повышенный уровень безработицы, отток населения в другие районы и за границу.

В отношении таких отсталых районов региональная политика обычно предусматривает модернизацию аграрного сектора, создание современной инфраструктуры, сооружение крупных предприятий базовых отраслей промышленности, которые выполняют функции «полюсов роста», причем все это преимущественно за счет государства. Европейский фонд регионального развития, национальные фонды подобного рода основные средства обычно выделяют на подъем именно отсталых районов.

Территориально районы этого типа в Западной Европе располагаются по сторонам от «Центральной оси развития». К северо-западу от нее находится Ирландия, к западу – западная часть Франции, к юго-западу – юго-восточные (Мурсия, Андалусия) и центральные (Кастилия, Эстремадура) районы Испании, а также Португалия, к югу – Юг Италии, французская Корсика, к юго-востоку – Греция. Типичные для районов этой группы черты лучше всего рассмотреть на примере Юга Италии.

К классическим микрогосударствам Западной Европы обычно относят пять «карликовых» стран: Андорру, Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино и Ватикан. Все они, не говоря уже об их очень малых размерах, имеют и определенные общие черты, связанные с особенностями их исторического развития, положения в современной мировой политике и экономике.

К этому можно добавить, что история большинства микрогосударств уходит корнями во времена средневековья, феодальной эпохи, реликтами которой они в какой-то мере и являются. На протяжении столетий эти страны находились, можно сказать, на задворках политической и экономической жизни Западной Европы, но в последние десятилетия переживают период заметного подъема. Он выражается и в росте населения, и в повышении уровня его благосостояния, и в развитии многих форм предпринимательства – в особенности таких, как туризм, офшорная деятельность, но иногда и отраслей современного материального производства. По показателю ВВП из расчета на душу населения микрогосударства фактически не уступают большинству других стран Западной Европы или даже превосходят их (в Лихтенштейне – 25 тыс., в Монако – 30 тыс., в Сан-Марино – 34 тыс., в Андорре – 39 тыс. долл.). В литературе по отношению к этим государствам часто употребляется выражение «налоговый рай».

Зарубежная Европа прочно занимает первое место среди всех регионов мира по количеству объектов всемирного культурного и природного наследия; на конец 2008 г. их было уже 349 (39,7 % от общего числа в мире). По количеству стран, в которых Комитет ЮНЕСКО выделил такие объекты (40), этот регион также стоит впереди всех остальных. Как и можно было предположить, подавляющее число объектов всемирного наследия в зарубежной Европе относится к разряду объектов культурного наследия (316). Они отличаются самым большим разнообразием: среди них есть и целые исторические города или их части, архитектурные и садово-парковые ансамбли, отдельные памятники и достопримечательные места, представляющие особую историческую, архитектурную и эстетическую ценность.

В хронологическом аспекте объекты культурного наследия в Европе охватывают семь последовательных исторических эпох.

К эпохе первобытности относятся более 10 объектов. Самые известные среди них – наскальные рисунки первобытных людей, сохранившиеся в пещерах Ласко (Франция) и Альтамира (Испания), мегалитические культово-погребальные сооружения в Стоунхендже (Англия) и на Мальте.

Зарубежная Азия – огромный по размерам регион мира, занимающий 27,7 млн км2 с населением около 5 млрд человек. Политическая карта его формировалась на протяжении многих столетий, постепенно видоизменяясь под влиянием почти не прекращавшихся захватнических войн, а с конца XV в. – также колониальных захватов территорий европейскими странами. Еще после окончания Второй мировой войны здесь находились обширные колониальные владения Великобритании (включая Индию), Франции (страны Индокитая), Нидерландов (Нидерландская Индия – как тогда называли Индонезию), а также небольшие «осколки» бывшей португальской империи. Кроме того, многие из формально независимых стран зарубежной Азии (Иран, Афганистан, да и Китай) еще в XIX в. были фактически разделены на сферы влияния великими державами той эпохи.

Современная политическая карта региона выглядит совершенно иначе. В результате процесса деколонизации, наступившего сразу после Второй мировой войны, более 20 стран зарубежной Азии получили политическую независимость. А в начале XXI в. здесь насчитывается уже 38 суверенных государств, и все они являются членами ООН. Колониальных же владений фактически не осталось.

Особенности природных условий, исторического развития, географического положения зарубежной Азии привели к тому, что страны этого региона отличаются огромным разнообразием.

Несмотря на относительную устойчивость современной политической карты зарубежной Азии, во второй половине XX в. этот регион не избежал многочисленных политических и военно-политических конфликтов, значительная часть которых досталась, так сказать, в наследство XXI в. Особое место среди них занимают противостояния с применением вооруженной силы. Международная статистика свидетельствует о том, что в 20 таких «горячих точках» в 60—90-х гг. XX в. погибли более 600 тыс. человек. В основе большинства конфликтов лежат территориальные споры, сепаратистские движения, этнорелигиозные разногласия. При этом они имеют место в каждом из четырех субрегионов зарубежной Азии.

Начнем с Юго-Западной Азии, которая, несмотря на свое относительное арабо-мусульманское единство, по продолжительности и «горячему» характеру конфликтов, пожалуй, занимает во всем регионе первое место. Достаточно назвать израильско-палестинскую, курдистанскую, кипрскую и афганскую проблемы.

Израильско-палестинская проблема имеет уже более чем полувековую историю, оставаясь на протяжении всего этого времени едва ли не самой сложной, привлекающей внимание не только стран субрегиона, но и всего мирового сообщества. Десятилетиями казалось, что решения ее найти так и не удастся: уже не одно поколение израильтян и палестинцев выросло в атмосфере взаимной ненависти и непрекращающихся острых конфронтаций. И только в последнее время мирный процесс стал большей или меньшей реальностью.

Зарубежная Азия – самый крупный по населению регион мира, причем это первенство она сохраняет, по существу, на протяжении всей человеческой истории. Да и в перспективе сохранение его не может быть подвергнуто никакому сомнению. В 1950 г. население зарубежной Азии составляло 1,4 млрд, к 1990 г. оно возросло до 3,1 млрд, а в 2007 г. приблизилось к 4 млрд человек. Соответственно доля ее в мировом населении увеличилась с 55 % в 1950 г. до почти 60 % в 2007 г.

Все это косвенно свидетельствует о том, что зарубежная Азия по-прежнему является ареной демографического взрыва. Однако нельзя не видеть и того, что пик его в большинстве стран уже пройден, и преобладающей тенденцией стало снижение уровней рождаемости и естественного прироста. Главные причины этого здесь те же, что и в других регионах мира: социально-экономическое развитие, урбанизация, изменение роли семьи и детей в ней. Немалое значение имеет и демографическая политика, которая в большей или меньшей мере коснулась почти всех стран региона. И тем не менее процессы воспроизводства населения в каждом из субрегионов зарубежной Азии имеют свои особенности.

В зарубежной Азии живет более тысячи народов – от мелких племенных этносов, насчитывающих несколько сотен человек, до крупнейших по численности народов мира. Четыре народа этого региона (китайцы, хиндустанцы, бенгальцы и японцы) насчитывают более 100 млн человек каждый. Еще восемь народов (панджабцы, бихарцы, яванцы, корейцы, телугу, маратхи, тамилы и вьеты) насчитывают от 50 млн до 100 млн человек. Всего же народов – «миллионеров» здесь 107, и на них приходится 98 % населения региона.

Народы зарубежной Азии относятся примерно к 15 языковым семьям; такого лингвистического разнообразия также нет ни в одном другом крупном регионе планеты. Самая большая из них по численности людей – сино-тибетская семья, резко преобладающая в Восточной Азии. На втором месте стоит индоевропейская семья, народы которой расселены главным образом в северной части Южной Азии, в Иране и Афганистане. Третье место принадлежит австронезийской семье, представленной прежде всего в островном мире Юго-Восточной Азии, четвертое – дравидийской семье, на языках которой говорят народы южной части Южной Азии, пятое – австроазиатской семье, представленной некоторыми народами Индокитая. Далее следует алтайская семья, народы которой как бы окаймляют северную границу региона от Черного моря до Тихого океана, тайская (паратайская) семья в Индокитае, афразийская (семито-хамитская) семья, представленная родственными арабскими народами Юго-Западной Азии.

Азия – это та часть света, где зародились все крупнейшие религии земного шара, включая три мировые. В дальнейшем некоторые из них распространились преимущественно в других частях света, но большинство осталось в основном азиатскими. В первую очередь это относится к таким мировым религиям, как мусульманство и буддизм.

Мусульманство в зарубежной Азии распространено очень широко: эту религию исповедуют свыше 800 млн человек, или более 55 % всех последователей ислама в мире и 20 % всех жителей этого региона. Во многих странах зарубежной Азии ислам – не только господствующая, но и государственная религия. Об этом свидетельствуют и официальные названия некоторых государств – такие, как Исламская Республика Иран, Исламская Республика Пакистан (со столицей Исламабад, т. е. город Ислама), Исламское Государство Афганистан. Об этом напоминают также изображение полумесяца и присутствие зеленого цвета на государственных флагах многих стран. Например, зеленый государственный флаг Саудовской Аравии – это монархический штандарт основателя династии саудитов, первого короля страны Ибн Сауда. Надпись на флаге представляет собой начальную фразу Корана: «Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его».

За последние десятилетия в странах Персидского залива сложился крупный очаг массовой трудовой иммиграции. В 1975 г. таких иммигрантов здесь насчитывалось 2 млн, в 1990 г. – 6,7 млн, а в 2000 г. – 10 млн (без членов семей, домашней прислуги и нелегальных иммигрантов). В 2005 г. доля иностранцев во всем населении этих стран колебалась от 25 % в Саудовской Аравии до 75 % в ОАЭ и 80 % в Катаре.

Причины возникновения такого крупного очага иммиграции вполне объяснимы.

С одной стороны, они связаны с тем, что коренное арабское население стран Персидского залива обычно имеет недостаточный уровень образования, и это лишает его возможности заниматься работой, требующей высокой квалификации (инженеры, архитекторы, врачи и т. д.). Вот почему в таких профессиях местные арабы составляют обычно не более 15–20 %, а остальные рабочие места занимают трудовые мигранты. Интересно, что при этом доля арабов, занятых на разного рода административных должностях – как в государственном, так и в частном секторах – или на более прибыльной работе (водители такси), значительно выше. В результате можно утверждать, что именно иностранные рабочие не только обустроили и обслуживают большинство нефтепромыслов этих стран, они участвуют также в строительстве городов, портов, аэропортов, автомобильных дорог, оросительных систем, трубопроводов. Можно сказать, что именно их руками здесь созданы основные материальные ценности.

Возникновение новых индустриальных стран (НИС) в зарубежной Азии – настолько важное и неординарное явление современности, что анализу его посвящена обширная отечественная и зарубежная литература. До недавнего времени к числу таких стран и территорий относили четырех азиатских «тигров» – Республику Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань. Теперь их нередко называют НИС «первой волны». А к странам «второй волны» относят Малайзию, Таиланд, Филиппины и приближающуюся к ним Индонезию.

Еще в середине XX в. роль этих стран в мировой политике и экономике была, можно сказать, третьестепенной. Но затем они стали все более активно и последовательно осуществлять политику «догоняющего развития». При этом своего рода образцом, эталоном для них послужил опыт Японии, или, иными словами, японская модель развития. Не случайно говорят, что НИС Азии полетели за Японией «журавлиным клином» или «стаей летящих гусей». А академик Н. Н. Моисеев образно назвал Японию «спусковым крючком» ускоренного развития, причем не только для этих стран, но и для всего Азиатско-Тихоокеанского региона. Иногда, правда, различают северную (страны «первой волны») и южную (страны «второй волны») модели. Но общего между ними больше, чем различий. И в том и в другом случае они привели – как и в Японии – к настоящему «экономическому чуду». В результате Республика Корея и Сингапур уже обрели официальный статус экономически развитых государств, причем Республика Корея вошла в избранный клуб стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

Во второй половине XX в. Республика Корея (или Южная Корея) едва ли не в наибольшей мере стала олицетворением динамичного социально-экономического развития НИС Азии. Благодаря этому ей удалось буквально на глазах одного поколения совершить переход от отсталости к прогрессу.

В 1945 г. в результате поражения Японии во Второй мировой войне США ввели свои войска в южную, а Советский Союз – в северную часть Кореи. Так Корея оказалась разделенной на Северную и Южную, развитие которых далее пошло совершенно различными путями. В 1950–1953 гг. между Северной и Южной Кореей шла война, которая фактически закончилась не миром, а перемирием и установлением разделительной (демаркационной) линии между ними по 38-й параллели. Во время этой войны экономика обеих частей Кореи понесла очень большой урон. Южная Корея в то время была довольно отсталой, преимущественно аграрной страной. В структуре ее ВВП на сельское хозяйство приходилось 68 %, тогда как на промышленность только 15 %. ВВП из расчета на душу населения не достигал и 100 долл. Подавляющее большинство населения было неграмотно. Естественный прирост его составлял 3 % в год. Безработица и неполная занятость были постоянным явлением. Торговый баланс сводился с дефицитом.

Развитие Южной Кореи после Корейской войны включает в себя несколько последовательных этапов.

Сингапур (в буквальном переводе – город Льва) – еще одна новая индустриальная страна Азии. Многое в ней типично и для других государств этой группы, но многое и весьма отлично.

Начать хотя бы с размеров этой страны, площадь которой составляет всего около 683 км2. Это меньше площади Москвы и лишь немногим больше самого «крупного» из европейских микрогосударств – Андорры. Поскольку территориальные масштабы зарубежной Азии совсем другие, исходя из них, Сингапур также вполне можно отнести к категории микрогосударств. И хотя население его уже превысило 4,5 млн человек, опять-таки по азиатским масштабам оно очень невелико. Что же касается плотности населения, то нетрудно рассчитать, что она приближается к показателю 6800 человек на 1 км2, т. е. (наряду с Монако) является рекордной для всего мира. А в этническом составе населения Сингапура четко выделяются три группы: китайцы (77 %), малайцы (14) и индийцы (7 %). Остальную часть населения составляют в основном европейцы и их потомки.

Хотя история Сингапура уходит корнями в средневековье, его «родословную» обычно начинают с 1819 г.

Ассоциация стран Юго-Восточной Азии за последние четыре с лишним десятилетия превратилась в одну из главных региональных интеграционных группировок и, безусловно, самую крупную в мире среди развивающихся стран. Все это время она оставалась в центре всеобщего внимания из-за тех достойных удивления темпов роста и экономических преобразований, которые демонстрировали входящие в нее государства. В целом эти преобразования соответствовали той главной задаче, которую страны – члены АСЕАН с самого начала перед собой поставили, – содействовать социально-экономическому прогрессу и повышению жизненного уровня своих народов.

Странами – учредителями АСЕАН в 1967 г. стали Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины. В 1984 г. к АСЕАН присоединился Бруней. В 1995 г. в ее состав вошел Вьетнам, в 1997 г. были приняты Мьянма и Лаос, в 1999 г. – Камбоджа. Это означает, что АСЕАН ныне объединяет все 10 стран Юго-Восточной Азии, кроме Тимора-Лесте и Папуа – Новой Гвинеи. Их общая территория составляет 4,5 млн км2, а население – 580 млн человек. Следовательно, по обоим этим показателям АСЕАН превосходит Европейский союз.

Общеизвестно, какую огромную роль в экономике стран Персидского залива играет нефтяное хозяйство. Достаточно сказать, что доля нефти в экспортных поступлениях Катара и Бахрейна составляет ²/₃, Саудовской Аравии, Ирана, ОЭА и Омана – примерно ⁴/₅, а Ирака – 100 %. Благодаря притоку нефтедолларов эти страны за относительно короткое время сумели реконструировать свою экономику и обеспечить сверхвысокий уровень ВВП из расчета на душу населения (в 2007 г. в ОАЭ и Кувейте 55, а в Катаре – 76 тыс. долл.!). Именно богатство нефтью во многом предопределяет и геополитическое положение зоны Персидского залива в Азии и мире в целом. Но это богатство, в свою очередь, непосредственно связано с наличием здесь месторождений углеводородов, относящихся к категории гигантских.

Специалисты в области нефтяной геологии в зависимости от размеров начальных запасов подразделяют нефтяные месторождения на пять групп: мелкие (до 10 млн т), средние (10–50 млн), крупные (50—500 млн), гигантские (500—1000 млн) и уникальные (свыше 1млрдт). По некоторым оценкам, в начале 1980-х гг. из 25 тыс. нефтяных месторождений зарубежного мира к категории уникальных и гигантских относились всего 45 (0,18 %), но доля их в общих запасах превышала 80 %. Самой большой концентрацией таких месторождений отличается регион Ближнего и Среднего Востока; не случайно по запасам нефти он занимает внеконкурентное первое место в мире. А в пределах этого региона пальма первенства принадлежит нефтегазоносному бассейну Персидского залива.

На Азию приходится ⁹/₁₀ мирового производства риса, который в основном здесь же и потребляется. Чтобы нагляднее показать значение рисосеяния в сельском, да и во всем хозяйстве некоторых азиатских стран, приведем соответствующие данные по Индонезии. В этой отрасли здесь круглогодично занято около 10 млн человек. Она дает более 70 % всей растениеводческой продукции. В рационе питания рис обеспечивает почти ²/₃ всех калорий, а в бедных семьях – и того больше. Таково же его положение и в большинстве других стран Юго-Восточной Азии. Большую роль рис играет также в странах Южной и Восточной Азии. Таиланд и Мьянма производят более 300 кг риса на душу населения в год, Индонезия, Филиппины, Япония – более 150, а Китай и Индия – около 150 кг.

Неудивительно, что рис нередко служит символом государственного значения. Например, изображение его метелок составляет часть государственного герба КНДР. С рисом же связано также множество разного рода обычаев и церемоний. Так, в столице Таиланда на Королевской площади ежегодно в мае проводится торжественная церемония первой борозды. Быки, запряженные в золотой плуг, проделывают три борозды, в которые девушки кладут рисовые зерна.

Поскольку рис – очень трудоемкая культура, районы рисосеяния выделяются трудоинтенсивным типом хозяйства и очень высокой плотностью населения, достигающей 1000–2000 человек на 1 км². Например, в районах рисосеяния на территории Бангладеш она составляет в среднем 1500 человек, на о. Ява – до 2000 тыс. человек. Вот почему в Индонезии осуществляется едва ли не крупнейшая в мире программа добровольного переселения жителей с Явы на относительно малонаселенные Суматру, Калимантан, Сулавеси, затронувшая уже несколько миллионов семей.

Как и в большинстве других стран мира, административно-территориальное деление в Китае многоступенчатое. Первую его ступень образуют провинции, автономные районы и города центрального подчинения, вторую – округа (их более 200), третью – уезды (свыше 2000) и четвертую – волости. Но основу всей системы АТД страны образует первая ступень.

Сетка провинций Китая сложилась исторически и в период существования КНР большим изменениям не подверглась. Провинций в стране 23 (включая Тайвань). Почти для всех из них характерны большие размеры и площади, и населения.

Провинция Цинхай в западной части страны занимает территорию 720 тыс. км2, т. е. по площади она значительно превосходит Украину или ФРГ и Великобританию, вместе взятые. Провинции Сычуань, Гань-су, Хэйлунцзян по размерам территории превосходят любую страну зарубежной Европы, за исключением Франции и Испании. Еще более разительны сравнительные данные по населению. Так, провинции Хэнань, Шаньдун и Сычуань по численности жителей (соответственно 97 млн, 92 млн и 87 млн человек) превосходят самую большую по населению страну зарубежной Европы – Германию. А в провинциях Хэбэй, Цзянсу, Аньхой, Хубэй, Хунань, Гуандун численность населения больше, чем в Великобритании или во Франции.

Китай – многонациональное государство, населенное представителями почти 60 различных этносов. Но подавляющее большинство населения страны (по переписи 1982 г. – 93,3 %, по переписи 1990 г. – 92 %, по переписи 2000 г. – 91,8 %) составляют китайцы, или ханьцы.

Самоназвание древних китайцев – «хуася» – происходило от наименования племенного образования ся. Земли, населенные хуася, располагались в основном на Среднекитайской равнине, в бассейне Хуанхэ. Отсюда происходит и древнее название Китая – «Чжунго», или «Срединное царство» (чжун означает «середина», го – «государство»). Впервые эти земли были объединены в одном государстве при империи Цинь, возникшей в III в. до н. э. Тогда же древние китайцы стали называть себя цинь. Именно от этого этнонима ведет свое начало общепринятое европейское наименование китайцев и Китая. Дело в том, что индийцы называли эту династию чин, и отсюда происходят немецкое Хина, английское Чайна, французское Шин, итальянское Цина и т. д.

Однако империя Цинь оказалась недолговечной, и на ее обломках в том же III в. возникла могущественная империя Хань, просуществовавшая несколько столетий. С того времени китайцы и стали называть себя ханьцами. А русское название страны – Китай – имеет несколько более позднее происхождение. Ученые считают, что в основе его лежит имя монголоязычного кочевого народа кидань, обитавшего на северо-западе страны уже в XI в. В тюркоязычной передаче этноним «кидань» превратился в «китай».

Китайская система летосчисления зародилась более 3000 лет назад. Уже в то время здесь возникли астрономические обсерватории и начались наблюдения за планетами и звездами, причем особый интерес астрономов вызвали самые большие планеты – Юпитер и Сатурн. Было установлено, что Юпитер совершает свой кругооборот за 12, а Сатурн– за 30лет. При составлении календаря за основу было принято время двух оборотов Сатурна, равное 60 годам. Этот период, в свою очередь, подразделили на пять 12-летних частей – по числу оборотов Юпитера вокруг Солнца. Так возникли традиционные 60-летний и 12-летний циклы китайского календаря, который обычно именуют солнечно-юпитерианским. Его называют также лунно-солнечно-юпитерианским календарем, поскольку чередование отдельных месяцев в нем основано не на фазах Солнца, а на фазах Луны.

Каждый год 12-летнего цикла имеет свою сложную символику, включающую «земные корни», «элементы природы» (дерево, огонь, земля, металл, вода), «стихии» (весна, лето, осень, зима) и т. д. Кроме того, с этим циклом совмещен распространенный на Востоке с древних времен 12-летний цикл, при котором каждый год имеет название одного из 12 животных.

На протяжении всей своей истории Китай оставался типичной сельской страной. Несмотря на то что еще в средние века крупными городами стали Пекин, Нанкин, Ханчжоу, Сучжоу, Учан, Гуанчжоу и некоторые другие, а в конце XIX в. Шанхай стал одним из первых трех городов-миллионеров Азии, подавляющее большинство населения страны было сельским. И в 1949 г., когда образовалась КНР, в ее городах проживало только 10 % населения. Это значит, что уровень урбанизации в Китае был очень низким.

В годы народной власти, с началом индустриализации страны, процесс урбанизации ускорился. В целом в нем нашли отражение все основные черты мирового урбанизационного процесса, но тем не менее каждая из них приобрела чисто китайскую специфику.

Прежде всего это относится к темпам и уровням урбанизации. Как и во многих других развивающихся странах, темпы урбанизации в Китае были высокими, и она достигла того уровня, который принято именовать «городским взрывом». В результате за первые 40 лет существования КНР (1949–1989) этот уровень значительно возрос.

Пекин и Шанхай – крупнейшие города Китая – входят также в число крупнейших городов мира. Пекин – административная столица страны, Шанхай же можно назвать ее «экономической столицей». В чем-то похожие, эти города имеют и очень много различий. Тем не менее каждый из них по-своему выполняет функции «визитной карточки» самой большой по населению страны мира.

Столица КНР Пекин – важнейший политический, административный, экономический и культурный центр страны. Он расположен в северной части Великой Китайской равнины, в 120 км от моря, на издавна сложившихся важных торговых путях, которые связывают северо-восточные и северные районы страны с восточными, южными и западными. С западной и северной сторон район Пекина окаймлен горами, и лишь в 50 км от него проходит один из участков Великой Китайской стены. А в направлении на юг он не имеет четко выраженных природных рубежей.