Я включил телевизор и тут же закричал: «Ура! Филимон!» На сцене, разукрашенной цветами и воздушными шарами, пел и плясал мой любимый артист.

– Ишь, какой голосистый, – бабушка оторвалась от книжки с интригующим названием «Всего ли тебе хватает?» и внимательно посмотрела на Филимона. – Только уж больно дёргается. Сразу видно – нервный.

– Да это песня такая! Любой задёргается! – заступился я за своего кумира.

Посмотрел я в очередной раз фильм про Шерлока Холмса и твёрдо решил: буду сыщиком. Самого высокого класса, как Шерлок Холмс. Главное в этом деле – наблюдательность, умение мыслить логически и специальные знания. Прямо сейчас и начну тренироваться.

Тут в комнату вбежал Кирюшка. Рот у него был перемазан свёклой.

Я пристально посмотрел на братишку, и мысль моя заработала.

«Кирюшка весь в свёкле. Значит, он её ел. Логично. Но одну только свёклу Кирюшка есть не станет – не любит.

Мы смотрели по телевизору фигурное катание. Фигуристы, как обычно, прыгали, кружились и делали «ласточку» под весёлую или, наоборот, грустную музыку. Знаменитый тренер Борис Буханкин комментировал выступления. Вдруг что‑то щёлкнуло, и наступила полная тишина. То есть фигуристы всё так же подпрыгивали и кружились, но уже без всякой музыки. Да и Буханкина, хоть он и шевелил энергично губами и размахивал руками – его как раз показали крупным планом, – совершенно не было слышно. Короче говоря, пропал звук.

Мы стали нажимать на разные кнопочки и постукивать по телевизору – ничего не помогло.

Диктант на этот раз начался просто замечательно: Татьяна Евгеньевна посадила меня за одну парту с Ножкой, то есть с Надькой Ножкиной, отличницей!

Давно мне так не везло! Теперь, считай, пятёрка или уж, во всяком случае, не двойка у меня в кармане, а точнее – в дневнике. Ура!

Мы подписали новые тетрадки и приступили к работе.

История, которую диктовала Татьяна Евгеньевна, оказалась очень занятной – про весёлую цирковую обезьянку по имени Ручка. Чего только не вытворяла эта Ручка! И на лошади скакала, и танцевала, и строила рожи зрителям!

Однажды я сидел дома и скучал. Неожиданно раздался звонок в дверь, и ко мне ввалились два моих школьных друга – Пашка и Вадик.

– Мы с Пашкой решили волю закалять! – выпалил с порога Вадик.

– Как Диоген, – уточнил Пашка.

– Кто это? – поинтересовался я.

– Очень давно в Древней Греции жил такой философ, – сказал Вадик.

– У него была воля железная, прямо как твоя батарея. Железобетонная воля! Я про него целую книжку прочитал. Он был против всяких излишеств. Диоген считал, что человек вполне может обходиться тем, что у него есть. Правда, это мало у кого получается, – добавил Вадик.

– Вот мы и решили стать такими же волевыми, как он, – вставил Пашка и спросил: – А ты, Семён, хочешь волю закалить?

Во вторник мы с Пашкой обдумывали, как стать настоящими самураями. А началось всё с того, что я на антресолях нашёл старый номер журнала «Вокруг света», где была напечатана статья об отважных воинах, живших в древней Японии. У них был даже свой кодекс чести. Самураи всегда друг друга в беде выручали! Вот и мы с Пашкой решили поступать, как самураи: что бы ни было, на помощь друг другу приходить.

– Давай, Пашка, поклянёмся, что всё у нас будет общее и мы всё будем делить пополам: и подарки, и отметки, – предложил я.

– Как это? – не понял Пашка.

Семён, гулять пойдёшь? – спросил Пашка, заскочив ко мне домой после уроков.

– Я бы пошёл, конечно, – тяжело вздохнул я. – Только нужно ещё параграф по истории выучить, про Ганнибала.

– Про Ганнибала?! – обрадовался Пашка. – Там и учить нечего! Давай я тебе про него расскажу. Айда на улицу!

– А ты разве знаешь? – с сомнением спросил я своего товарища, запирая на ключ дверь квартиры.

Вчера нам задали на дом целую пропасть уроков. Просто кошмар какой‑то! Как будто мы не дети, а роботы. Как нарочно, на улице стояла такая прекрасная погода, что я не смог удержаться и отправился играть в футбол с ребятами.

– Ты почему ушёл гулять, не сделав уроки? – грозно спросил меня отец вечером.

– А я знаю один хитрый способ, как быстро всё выучить, – сразу нашёлся я.

– Что ещё за способ? – нахмурился отец.

– Зачем каждый день по много часов сидеть за учебниками, когда можно делать всё сразу? – сказал я.

Скоро Новый год. Ёлки, подарки. У нас дома тоже ёлка. Папа каждый год ставит её внутрь перевёрнутой табуретки и ещё к трубе привязывает, чтобы не упала Инка, моя старшая сестра, все верхние ветки украшает. Конечно, она вон какая здоровенная! Стеклянные шары мне не даёт. Как будто боится, что я их разобью. А на самом деле – просто жадина!

За три дня до Нового года она мне говорит:

– А я в школе Деда Мороза играть буду!

Я, конечно, знаю, что Дед Мороз не настоящий, но подарки‑то он дарит настоящие!

На заднем дворе детского сада, где сараи, жил волк… Он сидел там и ждал, когда Нина Сергеевна, наша воспитательница, отвернётся и забудет, что нас надо беречь. Если кто не слушается и уйдёт далеко от группы, он сразу как выскочит, как схватит непослушного и унесёт в сарай. А вечером, когда темно, он так и рыщет, так и рыщет!

Нину Сергеевну волк боится. Она у нас строгая. Её все мамы слушаются, и даже уборщица тётя Катя, хотя она и сильнее.

А вот Борька волков не боится. Он говорит, что волков, бармалеев и даже Дедов Морозов не бывает. Это всё враки для ясельных, а мы уже почти школьники.

Однажды Дима сидел с ребятами на лавочке во дворе. А неподалёку какой‑то малыш ковырял лопатой землю.

– Вот бы клад найти! – мечтательно сказал Лёня. – Может, за лопатой сбегать? А вдруг?..

– Здесь мы точно ничего не найдём, – остудил его пыл Дима. – Тут пять лет назад пустырь был. И сто лет назад тоже. И никто, конечно, о нас не позаботился и ничего не закопал.

– Жаль…

– А давайте зароем клад для наших потомков! – предложил Дима.

– Здорово! – поддержал идею Олег. – Вот они обрадуются, когда найдут!

– А что закопаем? – спросил Лёня.

– Буриданов, иди на место. Двойка. И вообще, что произошло? Почему ты совсем перестал учиться? Ты забыл, что математика – царица наук? – строго спросила учительница.

– Сглазили меня… – понурив голову, ответил мальчик.

– Кто тебя сглазил?

– Петрова…

Петрова, рослая девчонка с первой парты, презрительно фыркнула:

– Вот ещё! Очень мне нужно тебя сглаживать… Глазить… В общем, если б я на самом деле захотела, ты не только перестал бы учиться, но и заикаться начал!

Однажды Дима зашёл к Алёше, известному на всю школу изобретателю. Тот мастерил какой‑то прибор размером с телевизор.

– Чем это ты занимаешься? – полюбопытствовал Дима.

– Да вот, делаю отпугиватель комаров, – пояснил Алёша. – А то совсем одолели. Полночи не спал!

– Как же он будет отпугивать? – заинтересовался Дима.

– Излучением. Надо только правильную длину волны подобрать – чтобы комар чувствовал беспокойство, а человек ничего бы не замечал.

– Ага, понятно, – кивнул Дима. – Но почему у тебя этот агрегат такой большой?

В школьном коридоре было безлюдно и тихо. К одному из кабинетов подошёл милиционер, посмотрел на часы. Мимо проходил маленький мальчик в очках. Он остановился и сказал:

– Дяденька, вы тут неправильно стоите.

– Почему неправильно? – улыбнулся милиционер. – Здесь 5 «Г» сейчас, я узнавал, а мне учительница нужна.

– Это очень опасное место. Я вам советую подождать звонка у входа в школу.

– Ты хочешь сказать, что мне что‑то угрожает? – Стража порядка явно забавляла эта ситуация, к тому же спешить было некуда.

В нашей районной библиотеке такие чудеса происходят!

Недавно Дима рылся там в книжках – хотел выбрать какой‑нибудь американский детектив. Раскрыл одну книгу – и увидел в ней доллар. Настоящий! Тут же пролистал книги всех американских писателей – ничего больше не нашёл.

Решил заглянуть во французскую детективную литературу. И опять удача! В первой же книге лежала банкнота в десять евро!

А в английском криминальном романе он обнаружил фунты стерлингов!

«Ну что ж, – подумал Дима, мысленно потирая руки, – перейдём к отечественным детективам!»

Петухова, давай с тобой дружить! Я тебе буду по математике помогать, а ты мне – по английскому.

– Это деловое сотрудничество, что ли?

– Ну зачем – сотрудничество? Просто дружба.

– Но ведь от дружбы выгоды не ищут.

– А я и не ищу. Это так, попутно…

– Нет уж, сотрудничество так сотрудничество. Математика – это хорошо. А что ещё твоя сторона может предложить?

– Какая сторона?

– Это значит ты!

Мы с Толяном дружим с первого класса. Первого сентября он пришёл в школу с огромным букетом. В наглаженном костюмчике. В белой рубашке и галстучке. На торжественной линейке его поставили прямо передо мной. Я хотел ему сразу по шее дать, чтобы не задавался, но потом передумал. «Ладно, – решил, – после уроков надаю».

Подкараулил после второго урока, толкнул его, а он… меня. Я от такой наглости офонарел. «Ты чё, – говорю, – оборзел?». А он: «Не лезь, а то как двину!»

Когда нас разняли, ругать не стали, по разным углам поставили и всё. А галстучек я ему всё‑таки помял.

В воскресное утро семья Василькиных – мама, папа и семилетний сынишка Владик – всегда завтракает на кухне. Правда, как и во многих семьях, собраться всем сразу удаётся не всегда. Мама ходит по квартире и, как кондуктор трамвая, выкрикивает:

– Завтракать! Завтракать! Ну где вы там?

– Сейчас! – кричит папа из туалета.

– Иду! – отзывается Владик из‑под кровати, куда он вчера неосмотрительно закинул тапок.

Но вот наконец вся семья на кухне.

Папа включает радиоприёмник.

«С добрым утром, с добрым утром…» – доносится оттуда бодрая песенка.

– И с хорошим днём! – заканчивает припев папа.

В квартире номер пять на втором этаже дома с лепным карнизом в виде виноградных листьев жил‑был Мишка Сапожкин. Ну ты знаешь этот дом. Был Мишка страшным лентяем. За свои девять лет он не прочитал ни одной книжки. В школе‑то он учился, но ничего, кроме учебников, не читал.

А в квартире номер одиннадцать на третьем этаже того же дома жил Владик Крутиков. Он учился в одном классе с Мишкой. Только Владик, наоборот, очень любил чтение и читал всё подряд, по три‑четыре книги одновременно. Правда, частенько он путал их названия и авторов. Например, когда его спрашивали, что он сейчас читает, он мог ответить: «„Приключения Тома Сойера и Винни Пуха“, или „Хижину дяди Фёдора, пса и кота“ Эрнеста Успенского».

Васька Пташкин ворвался в класс вместе со звонком. Плюхнулся за последнюю парту, которую делил с Валеркой Сёминым. Вошёл Дмитрий Павлович, и урок физики начался.

– Закон Архимеда‑а… – протянул учитель, – расскажет нам…

– Валерка, – отчаянно зашептал Васька, – сейчас меня вызовет, чесслово. А я этого Архимеда не учил, я весь вечер в «колоф‑дьюти» играл. Про что хоть закон этот? Подскажи, будь другом.

– Да там всё просто, – зашептал в ответ Валерка. – Архимед лежал в воде и закричал «Эврика!» Это значит нашёл…

– Пташкин! – прозвучала, как выстрел, фамилия в шелестящей тишине.

– Ну вот, я же говорил, меня шестое чувство никогда не подводит, – вздохнул Васька и поплёлся к доске.

Возвращались мы как‑то с Толиком из школы. Был апрель. Дворники подметали дворы. Маляры красили заборы. Плотники чинили калитки. Забор, мимо которого мы шли, был длиннющий‑предлиннющий. Идти было скучно, и мы стали придумывать разные занятия, чтобы скоротать дорогу.

– Смотри, – показал Толик на большую берёзу.

Там, на голых ветках, расположилась стая чёрных птиц. Время от времени птицы подскакивали и прыгали друг через друга.

День перевалил за полдень и потянулся к вечеру. В комнате густо пахло морскими водорослями от мокрых дров в камине. Грушницкий сказал, что хочет угостить верного коня, и вышел, прихватив пакет с початком варёной колбасы. На нём были длинные лайковые перчатки – почти до колен и, как у всех кавалеристов, на ногах – шпоры.

Как это часто бывает в горах, погода за каких‑то полчаса резко изменилась – солнце стало серым и хмурым. Грушницкий поднял воротник и поглубже втянулся в солдатскую шинель.

Во дворе росла черёмуха, вся усыпанная спелой вишней. Соловей сидел на ветке и чирикал. Из‑за черёмухи выглянули заячьи уши. Где‑то собаки закричали не своим голосом.

Прибегает ко мне Ваня Григорьев – весь взлохмаченный, глаза вытаращены.

– Ты здесь сидишь, а они его поймали! А он опять убежал! И может быть, сейчас где‑то тут, рядом ходит! А они его ищут! Понял? – Ваня подмигнул мне сперва левым глазом, а затем правым. Только я всё равно ничего не понял. Но потом он мне всё как следует объяснил.

Оказывается, по телевизору передавали, что где‑то в горах, в пещере, нашли снежного человека. Но он ещё не взрослый, а мальчик. И совсем дикий: спит на земле, а воду пьёт прямо из лужи!

Однажды Бобик сидел и думал, что скоро праздник, Новый год, когда весело и всем дарят подарки.

– И я хочу подарок, – решил он и поехал на Птичий рынок.

А там кого только нет! Рыбки плавниками сверкают, птички крыльями машут, черепахи из панциря выглядывают! А сколько людей на этом птичьем рынке, и больших, и поменьше, и мальчиков, и девочек!

Понравился Бобику один, небольшой, но уже довольно ушастый. Рыженький такой и впереди одного зуба не хватает, но это ничего, там другой скоро вырастет.

– Знаешь что, – говорит Бобик, – давай ты будешь моим новогодним подарком?

Сижу я однажды вечером дома, по телевизору боевик смотрю, вдруг Лёшка прибегает.

– Ты чего это вдруг? – спрашиваю. – На ночь глядя?

А Лёшка, видно, всю дорогу бежал, запыхался.

– Спасай! – хрипит и больше слова вымолвить не может.

– Что, пацаны с соседнего двора бить собираются? – взволновался я.

– Хуже, – махнул рукой Лёшка. – Мама хочет меня в музыкальную школу записать.

У меня прямо от сердца отлегло.

Школьный качок по прозвищу Конан был личностью известной. Все, начиная от первоклашек и кончая старшеклассниками, знали, что от него лучше держаться подальше. Конечно, если у тебя не потерян инстинкт самосохранения. У Женьки Москвичёва с инстинктом было всё в порядке. А после неудачной попытки стать экстрасенсом, в которой Женька отвёл Конану незавидную роль вышибалы, у несостоявшегося целителя были все основания обходить того стороной. До поры до времени это ему удавалось, но, как говорится, мир тесен.

В один из тёплых весенних дней, когда всё живое тянется к солнцу, Женька потерял бдительность. На большой перемене любители свежего воздуха подались во двор. Женька наскоро выпил в столовой компот и тоже устремился на улицу, где его поджидал закадычный друг Лёха.

Господи, говорят, ты творец всего. У меня к тебе вопрос. Зачем ты сотворил двоечника Сидорова? От него только и жди неприятностей. Он каждый день безобразничает.

На прошлой неделе сбежал с уроков. Ну и что ж, что я сказала, будто нас отпустили? Кто же знал, что он такой тупой и шуток не понимает, тем более первого апреля. Так он меня в отместку за косу дёрнул. А девочек обижать нельзя. Поэтому я двинула его портфелем по голове. А он запустил в меня учебником. Я не виновата, что он попал в Вострякова и тот Сидорова отдубасил.

Сейчас все просто помешались на магии и волшебстве. А я вам так скажу: нормальному человеку волшебство хуже смерти. Мы с моим другом Пашкой в этом на собственном опыте убедились.

Началось всё с того, что мы сбежали с контрольной. Вообще‑то, нам это не впервой. Дело житейское, кому же хочется пару схлопотать. Да к тому же погода была хорошая. Выскочили на улицу. Идти домой рано. Пашке‑то что? У него родители на работе. А у меня бабушка хуже всякого папарацци начнёт разнюхивать: «Почему, внучек, так рано?»

Поразмыслив, мы пошли в парк, благо, он в пяти минутах ходьбы от школы. Идём, разговариваем, вдруг смотрим, на скамейке бутылка стоит. Тёмная, пузатая, как в фильмах про пиратов, и пробкой закупорена.

В классе было так тихо, что не то что муха, моль не могла бы пролететь незаметно. В этой беспредельной тишине голос учительницы литературы лился восторженно и вдохновенно и словами жёг сердца людей.

Литераторша наша – ярая фанатка Пушкина, поэтому, когда мы по программе дошли до творчества Александра Сергеевича, она села на своего конька и стала с упоением читать стихи и рассказывать про любимого поэта. Конечно, нам это было на руку. Чем больше говорит, тем меньше спрашивает. Все с радостью внимали её самозабвенному монологу.

Я изучающе смотрел на стоящего передо мной человека. Его нельзя было назвать красавцем, но было в нём что‑то неуловимо притягательное. Не атлет, но зато какой целеустремлённый взгляд! Горящая во взоре воля к победе вполне компенсирует хрупкость телосложения. Как и многие великие люди, он невысок ростом, но…

Внезапно мои размышления прервал оклик капитана баскетбольной команды.

– Эй, ты, недомерок! Хватит пялиться на себя в зеркало. Топай сюда.

Я подошёл.