Ленивцы, млекопитающие животные из отряда неполнозубых, — исконные обитатели южноаме­риканского континента. Живут они в лесах от се­вера Аргентины и Уругвая до Гондураса и Никара­гуа. У этих млекопитающих почти все не так, как у их собратьев по классу. В них, как в фокусе, пере­плелись странности, образуя своеобразный фан­тасмагорический клубок. Все в них необычно и самобытно, но удивительнее всего то, что они всю жизнь проводят в висячем положении, даже то­гда, когда едят, спят, передвигаются, рожают и ро­ждаются, принимая иное положение лишь при отправлении естественных надобностей.

Что могли сказать люди, столкнувшись с ле­нивцами? Первое упоминание о них можно найти в книге испанца Гонсало Фернандеса де Овьеда, появившейся около 1530 года: «Больше всего они любят виснуть на деревьях и на других предметах, по которым можно карабкаться вверх. Они не­ядовиты и безвредны, просто-напросто это со­вершенно тупые и бесполезные, ненужные чело­веку твари».

Одно из самых обаятельных животных. Этих ми­лых созданий еще называют сумчатыми медведя­ми, и действительно, коала немного напоминает маленького медвежонка. Он невелик, всего 60­80 сантиметров, и весит около 10 килограммов. Коала напоминает плюшевого мишку. Меху коала пепельно-серый или серо-бурый, иногда рыжева­тый или красноватый на спине, иногда серебри­стый, более светлый на брюхе. Голова, большая и широкая, «лицо» уплощенное, маленькие, далеко расставленные глаза и большие уши, свободный край которых покрыт длинной шерстью. Корот­кое и широкое тело оканчивается рудиментар­ным хвостом. Когти у коала сильные и острые, особенно на двух пальцах, противостоящих один другому. Большой палец лишен когтя. Когти, ко­торые коала вонзает в кору деревьев, достаточно сильны, чтобы выдерживать вес животного. Дви­жения коала крайне медленны; неспособный к то­му, чтобы спасаться бегством, он стал чрезвычай­но флегматичным. Обычно молчаливый, в случае опасности он может подавать голос. Испуганный или раненый коала кричит и «плачет», как ребенок.

Первое упоминание о коала содержится в от­чете неизвестного автора о путешествии в Голу­бые горы Австралии в 1798 году. Автор отчета пи­шет, что в Голубых горах Австралии есть живот­ное, называемое куллавайн и напоминающее внешне южноамериканского ленивца. Для науки коала был открыт в 1802 году флотским офице­ром Бараллье, впервые добывшим шкуру коала, а затем и живого зверя.

По мнению ученых, самыми разговорчивыми птицами считаются серые жако и вороны, хотя по сравнению с млекопитающими их умственные способности крайне малы.

Зоопсихолог И. Пепперберг в 1987 году разра­ботала оригинальный метод общения с попугаем Алексом (африканским серым жако), причем в ка­честве языка-посредника использовалась собст­венно человеческая речь. Известно, что попугаи могут произносить до 300 слов, варьировать сло­ва в предложениях, использовать фразы ситуа­тивно и вступать в диалоги со своими воспитате­лями. Пепперберг впервые удалось поставить эксперименты, с помощью которых можно су­дить об уровне «языкового мышления» у попугая. Алекс научился не только называть предметы, но и определять несколько форм (треугольная, че­тырехугольная), несколько цветов, а также указы­вать материал. Он может отвечать на вопросы, например: «Сколько здесь предметов? Сколько из них круглых? А сколько кожаных? Сколько чер­ных?»

Серый попугай жако по имени Нкизи со сло­варным запасом в 950 единиц, чувством юмора и телепатическими способностями вынуждает уче­ных переосмыслить свое отношение к диалогу ме­жду человеком и животными. К вящему удивле­нию ученых, эта птица, привезенная шесть лет назад из Африки, способна различать времена глагола, употреблять слова в соответствии с кон­текстом и изобретать новые возможности для описания незнакомых явлений — как это делают маленькие дети.

Предполагается, что некоторые животные спо­собны думать, размышлять и общаться. В 1937 го­ду насчитывалось более 70 видов так называемых думающих животных — собаки, кошки и лошади. В 1950-х несколько подобных предположений было высказано относительно дельфинов. Позже в чис­ло претендентов попали шимпанзе и гориллы. Первые попытки обучения этих приматов обще­нию оказались безуспешными. Эти первые по­пытки потерпели крах, потому что животные фи­зиологически не способны производить звуки, необходимые для устной речи. Затем возникла идея обучения общению иными средствами, чем звук.

В 1960-х наблюдалась волна попыток обуче­ния американскому языку глухонемых и другим типам языка, не требующим вокализации, тех, ко­го считали ближайшими родственниками челове­ка. Один шимпанзе действительно обучился про­изводить и распознавать 125 знаков. Психологи Гарднеры из университета Невады научили шим­панзе по имени Уошо использовать 132 знака.

Самка гориллы, названная Коко, по сообщениям, выучила более 400 знаков.

Знаменитый индийский слон Батыр обитал в зоо­парке Караганды с 1970 по 1993 год. Уникальная особенность животного, давно уже ставшая все­мирной легендой, — умение подражать человече­ской речи и общаться со служителями зоопарка, прося воды или хвалясь собой. Феноменальный слон известен во всем мире благодаря публикаци­ям в СМИ (зачастую ироничным — выдававшим желаемое за действительное и приукрашенным домыслами), а также книгам о поведении живот­ных и научно-практическим конференциям.

Многие стремились приехать и посмотреть на диковинку. Одна из трупп чехословацкого цирка была в восторге и желала приобрести слона, предлагая взамен очень редких карликовых шим­панзе, но сотрудники зоопарка от обмена отказа­лись. Изучением слона и его коммуникативной способности занимался А. Н. Погребной-Александров (исследователь феномена и автор мно­гих публикаций о нем). Первая информация о Ба­тыре была опубликована в 1979 году.

После выхода книги А. П. Дуброва в редакции многих газет стали поступать сообщения о гово­рящих домашних животных. Оказалось, говоря­щие собаки живут в Петербурге, Пензе и Рязани. Появились даже специалисты-зоопсихологи, обу­чающие речи домашних питомцев. Одна из них, москвичка Зоя Игумнова, недавно стала герои­ней телепередачи, в которой она демонстрирова­ла способности своей афганской борзой Жаклин. В речи собаки явственно можно было различить слова человеческого языка. На вопрос хозяйки: «Кто пришел?» — Жаклин очень забавно не прого­варивала, а прорыкивала: «Мама», а на вопрос: «Как дела?» — «отвечала»: «Норррмально». Ино­гда Жаклин ругается. Когда Зоя Игумнова долго задерживается на работе, собака встречает ее сердитой фразой: «Мама дура».

В лексиконе 11-летней Жаклин около 20 слов, причем она употребляет их в правильном контек­сте. Демонстрирует она свои таланты не только дома, но и за его пределами. Однажды, когда уборщица в магазине принялась ворчать: «Ходят тут с собаками, одна грязь от них», хозяйка шепнула Жаклин: «Назови ее „дура"». «Дуррра», — прямо глядя в глаза уборщице, произнесла Жаклин. Баб­ка, едва не лишившись чувств, выронила ведро.

Их не любят, их боятся, ими брезгуют — им явно не повезло. Их убивают просто так, и это помимо того, что их убивают ради кожи, ради мяса, при самозащите, так сказать, в превентивных целях, чтобы впредь не кусали и не нападали. Что же сто­ит за этой столетней войной и разве может заблу­ждаться все человечество так долго и так упорно?

Даже беспристрастные мужи науки предпочи­тали им насекомых, рыб, птиц, зверей: до недав­него времени доля герпетологических исследова­ний была ничтожной в общем потоке зоологиче­ских трудов. Ученым нередко изменял сухой тон, и они сбивались в своих характеристиках пред­ставителей этого класса на эмоциональные оцен­ки, так что Альфред Брэм не без оснований заме­тил: «Мы занимаемся еще не совсем охотно эти­ми странными созданиями: для этого мы должны первоначально отделаться от предубеждений раз­ного рода, основательных и неосновательных; мы должны освободиться от наследованной нами от предков злобы, которую древнее сказание дет­ски-наивно старается объяснить нам; мы должны подавить в себе чувство мести, возбуждаемое в нас некоторыми их представителями, и все это преж­де, чем мы будем в состоянии или, правильнее, за­хотим отдать гадам принадлежащие им права».

«Древнее сказание» — это, по-видимому, биб­лейское проклятие: «На персех твоих и чреве хо- дити будеши и землю снеси вся дни живота сво­его», — так Бог напутствовал перед изгнанием из рая змея, искушавшего Еву. Вот и ползают утра­тившие ноги рептилии «на чреве», что не мешает им стремительно атаковать, контратаковать и ускользать от преследования, ловить проворных обезьян, грызунов, птиц, рыб, да мало ли кого! Некоторые после эпохального события в эволю­ции позвоночных — выхода на сушу — быстро (в геологическом масштабе времени) вернулись в воду: одни покорили океанский простор, другие заселили субтропические и тропические водо­емы — это пресноводные и морские черепахи, морские змеи, крокодилы.

Скорпионы были хорошо известны древним гре­кам и римлянам. О повадках этого злобного жи­вотного ходили легенды. О нем рассказывали, что всех своих детенышей он поедает — кроме од­ного, который взбирается отцу на спину и пожи­рает его самого. Действительно, детеныши скор­пионов любят забираться на спину одному из ро­дителей — но не к отцу, а к матери. Верно и то, что они не побрезгуют и съедят друг друга, ежели го­лодны.

По словам Псевдо-Каллисфена, особенно крупные скорпионы водились в окрестностях ре­ки Ганг. Они были величиной с локоть. Встреча с ними вселяла ужас.

Зато не было причин опасаться небольшого европейского, или карпатского, скорпиона. Его укус ничуть не страшнее укуса осы, он не причи­нит особого вреда даже ребенку. Северная грани­ца его обитания — Тироль и Карпаты. Именно о нем говорится в одной из басен Эзопа. Глупый мальчик решил поймать саранчу, но вместо нее схватил скорпиона, а тот великодушно пощадил проказника.

Аристотель вполне правильно описывает ев­ропейские виды скорпионов. Он совершенно вер­но указывает, что они рождают живых детены­шей — «яйцевидных червячков».

История арахноидизма (страха перед пауками) уходит в глубь веков. Опасность пауков для чело­века отмечена еще в трактатах античных филосо­фов и средневековых врачей Европы и арабского мира. В первой половине XIX века в степях низо­вий Волги от укусов каракурта погибло более 100 тысяч голов скота. Затем трагедия повтори­лась в Казахстане. Количество павших животных было очень велико, но дело усугублялось тем, что и легко заболевший от укусов скот приходилось забивать из-за отсутствия способов лечения. В го­ды массового размножения каракурта животно­водство до сих пор несет огромный ущерб. Укусы некоторых паукообразных чрезвычайно опасны и для человека, однако какая-либо статистика здесь, увы, отсутствует. Строго говоря, пауки все ядовиты, в том смысле, что все они используют секрет своих ядовитых желез для умерщвления добычи (как правило, мелких насекомых). Одна­ко из пауков, обитающих на территории бывшего СССР, только тарантул и каракурт реально опас­ны для человека и некоторых животных. Опас­ность этих пауков (особенно каракурта) широко известна жителям юга России и Средней Азии.

Тарантул. Одним из самых распространенных видов тарантулов является Lycosa singoriensis. Он обитает в пустынной, полупустынной, степной и лесостепной зонах разных стран СНГ, в том числе и в России. Паук живет в глубокой вертикальной норке, предпочитая увлажненную почву. Ночью он охотится на насекомых у входа, а днем подка­рауливает их в самой норке. Молодые паучки спер­ва ведут бродячий образ жизни. Затем временные и случайные убежища заменяются собственными норками. Зимуют молодые неполовозрелые осо­би и взрослые самки. Именно последние летом, в брачный период, наиболее ядовиты и опасны для людей и животных. Ядовитость их раза в че­тыре сильнее, чем у взрослых самцов и неполо­возрелых особей.

Если и есть какое-то существо, которое, кажется, порождено силами тьмы, так это летучая мышь. С перепончатыми крыльями и зловещей мордоч­кой, они кажутся потомством чудовищного союза птицы и грызуна. В человеческом сознании из­древле утвердилось мнение, что эти существа мерз­ки и противны (и питаются они человеческой кровью), что они обладают сверхъестественны­ми свойствами призраков (могут принимать че­ловеческий облик). Не удивительно, что они ста­ли неотъемлемым атрибутом бесчисленных ужас­ных историй и фильмов ужасов.

В книге французского натуралиста А. Туссенеля, написанной 130 лет назад, можно прочесть та­кие эмоциональные строки: «Вопрос о летучих мышах есть вопрос другого света, вопрос, кото­рый пахнет ересью. Все покрыто тайной, обма­ном и мраком в этих двусмысленных существах, представляющих собой высшую степень сверхъ­естественности, мерзости и фантастичности. Ле­тучая мышь — это химера, чудовищное, невозмож­ное существо, символ грез, кошмаров, призраков больного воображения. Всеобщая неправиль­ность, замеченная в организме летучей мыши, безобразные аномалии в устройстве чувств, до­пускающие гадкому животному слышать носом и видеть ушами, — все это как будто нарочно прино­ровлено к тому, чтобы летучая мышь была симво­лом душевного расстройства и безумия».

Что это значит — слышать носом и видеть ушами?

Мадагаскар и Коморские острова у восточного побережья Африки — место обитания удивитель­ных видов животных, большинство из которых — эндемики этих островов (то есть встречаются только там). Только там обитаю и лемуры. Слово «лемур» переводится как «привидение». Возмож­но, к привидениям этих зверьков причислили по­тому, что большинство из них ведет ночной образ жизни, нарушая тишину тропического леса свои­ми пронзительными тоскливыми криками. Мест­ные жители считают, что в лемуров переселяют­ся души умерших и встреча с ними не сулит ниче­го хорошего. Во всяком случае, аборигены боятся лемуров, не охотятся на них и не употребляют их мясо.

Почтительный страх лемуры внушают и евро­пейцам. Хорхе Луис Борхес в «Книге вымышлен­ных существ» писал: лемуры — это неприкаянные души людей, что «блуждают по земле, смущая по­кой ее обитателей. Добрых духов называли Lares familiares, злые носили название Larvae или Lemures.

Они устраивали людей добродетельных и неус­танно терзали порочных и нечестивых; у римлян был обычай справлять в месяце мае в их честь празднества, называвшиеся «лемурии» или «лемуралии»... Существовал обычай бросать на могилы усопших черные бобы или сжигать их, так как считалось, что лемуры не выносят этого дыма. Произносились также магические слова и били по котлам и барабанам, веря, что духи удалятся и больше не вернутся тревожить своих родственни­ков на земле».

Внешность сумчатого черта вполне оправдывает его жутковатое название: мощное приземистое тело, покрытое черной шерстью с белыми отме­тинами, мускулистые лапы, лысоватый толстый хвост, в котором накапливается жир про запас, лысые розовые уши, массивная голова и огром­ная зубастая пасть. Не зря фермеры прозвали его «ужас тасманийской ночи». Плохой репутации дьявола, по-видимому, в большой мере способст­вовал его неприятный, зловещий голос, наводив­ший на первых колонистов панический ужас. Э. Трафтон описывает его как плаксивое ворча­ние, сменяющееся затем хриплым кашлем или, если зверь обозлен, низким пронзительным ры­чанием.

Борьба между тасманийским дьяволом и пер­выми европейскими колонистами вспыхнула по­сле первой же встречи. Первыми европейскими поселенцами Тасмании были каторжники, сопро­вождавшая их стража и немногочисленные коло­нисты. Питание в первых колониях было налаже­но плохо, мяса не хватало, и поселенцы очень рассчитывали на привезенных с собой из Англии домашних птиц. На этой почве вскоре и произош­ло их знакомство с сумчатым дьяволом, который принялся энергично уничтожать кур.

Вообще-то драконы существа фантастические. В природе нет такого зверя, тем не менее так на­зывают гигантских варанов, обитающих в наши дни в принадлежащих Индонезии островах Ко- модо, Ринка, Флерес и еще на некоторых мелких близлежащих островках. Нельзя сказать, что о них мало известно, но их все еще продолжают изучать. Полагают, что на всех островах, где они обитают, их где-то около 5 тысяч особей.

Разумеется, гигантские вараны вызывают огром­ный интерес у посещающих Индонезию туристов. Одно дело — посмотреть на маленькую симпатич­ную юркую ящерицу, и совсем другое — на гигант­скую. Чтобы увидеть это чудо природы, на остров Комодо специально ежемесячно приезжает око­ло тысячи туристов. Цель их поездки — посетить Национальный парк Комодо, где в сопровожде­нии гидов они смогут удовлетворить свое любо­пытство в отношении легендарных драконов.

О своих впечатлениях от недавнего посеще­ния этого парка рассказала на страницах приро­доведческого американского журнала «Интер­нэшнл уайлдлайф» живущая на острове Бали уче­ная и писательница Джейн Стивен.

Жираф — самое высокое на земле животное. Его рост достигает 4,5-5 метров, а вес около полутон­ны. Размеры не мешают ему быть одним из самых изящных и грациозных созданий природы и весь­ма быстро передвигаться. Сам вид этого огромного животного вызывает умиление — жирафы славят­ся своим кротким нравом. Не зря древние арабы называли их «дзераффе», что означает «милые».

Древние жирафовые жили в Европе, Азии и Африке, а в наше время и жираф, и его собрат ока­пи встречаются только в Африке. Жирафы обита­ют в саваннах, а окапи — в тропических лесах.

Когда европейцы впервые увидели жирафа, они назвали его «веpблюдопаpдом» («камелопар- дом»), решив, что это гибрид верблюда и лео­парда.

Самая длинная часть тела жирафов — шея, ко­торая у взрослого жирафа имеет размер 3-4 мет­ра. Он обрел ее в ходе эволюции. Такая большая шея позволяет жирафам дотягиваться до самых верхних веток деревьев и лакомиться находящи­мися там молодыми побегами. У жирафа всего 7 шейных позвонков — столько же, сколько у боль­шинства млекопитающих, но каждый позвонок сильно вытянут и достигает в длину 25 сантимет­ров.

Сирены — чисто водные растительноядные мле­копитающие тропических и субтропических ши­рот. Подобно китам, они полностью утратили связь с сушей и постоянно живут в воде. Эти мед­лительные и безобидные животные — вегетари­анцы. К сожалению, все сирены сильно пострада­ли от рук человека. В холодных водах Берингова пролива еще 200 лет назад обитала Стеллерова корова. Это доверчивое создание, совершенно не боящееся человека, в свое время было полностью уничтожено всего лишь за 27 лет. Сейчас отряд сирены представлен всего двумя семействами, обитающими в тропических водах: дюгони и ла­мантины. Усиленной охотой человек поставил этих животных на грань уничтожения. Сейчас дюгони и ламантины занесены в Красную книгу.

Тело сирен веретеновидное, заканчивающее­ся горизонтальным хвостовым плавником округ­лой или грубо треугольной формы. Передние ко­нечности превращены в плавники, а задних нет, имеются лишь рудименты бедра и таза. Спинного плавника у сирен тоже нет. Голова небольшая, подвижная, впереди притупленная, без ушных ра­ковин, с маленькими глазками, направленными чуть вверх.

Другое название сумчатого волка — тилацин. Так его называют в Австралии и Европе. Это единст­венный представитель своего семейства, самый крупный и сильный из хищных сумчатых, но вме­сте с тем и одно из наиболее редких млекопитаю­щих всего земного шара. Нет даже достоверных сведений о том, что это животное еще не исчезло с лица земли. Во всяком случае, в 1936 году умер по­следний сумчатый волк, обитающий в зоопарке.

Сумчатый волк, следы которого видел уже Абель Тасман в 1642 году, был описан в 1808 году натуралистом Харрисом. Первые колонисты Тас­мании, среди которых находился и Харрис, назы­вали это животное волком, гиеной, зебровым волком, зебровым опоссумом. Этот крупный хищ­ник может достигать в длину (от носа до кончика хвоста) 1,8 метра.

Латинское наименование в дословном перево­де означает «сумчатая собака с волчьей головой».

Череп сумчатого волка очень похож на собачий и по размерам может превышать череп взрослого динго. Как собака или волк, он бежит на кончиках лап в большей степени, чем любое другое сумча­тое животное. Однако сходство с собачьими ска­зывается далеко не во всем.

Форма морды, ушей, очень толстый у основа­ния хвост, сильно изогнутые задние лапы и спо­собность прыгать на них, наподобие кенгуру,— все это черты, роднящие сумчатого волка с осталь­ными сумчатыми.